Самиздат: как самостоятельно издать свою книгу

Ссылки

1. Иркутская летопись 1661-1940 гг. / Составитель, автор предисловия и примечаний Ю.П. Колмаков. – Иркутск, «Оттиск», 2003. – с. 35.
2. Рютин родился в д. Верхне-Рютино Балаганского уезда, закончил Иркутскую учительскую семинарию, в 1914 всупил в РСДРП(б), в декабре 1917 – феврале 1918 гг. командовал Иркутским военным округом, после разгрома Колчака был председателем Иркутского губкома партии. В 1932 году написал для “Союза марксистов-ленинцев” программный документ “Сталин и кризис пролетарской диктатуры” и обращение “Ко всем членам ВКП(б)”, которые в рукописном виде ходили среди членов Московской парторганизации. Таким образом, наш земляк по праву может считаться одним из основателей неортодоксального марксистского самиздата. (См. О М. Рютине: Старков Б., Пруцков Г. Первый акт трагедии // Восточно-сибирская правда. – 1989. – 5 февраля).
3. Более подробно см.: Скращук В. К истории иркутского самиздата// Уроки демократии. – Иркутск, Иркутский городской фонд «Пресса и общество», 2002 или http://slovo.isu.ru/ud/samizd.htm
4. В Москве в одном переходе метро – 10-15: Колесников А. Кризис жанра. Заметки о 401-м способе относительно честного изъятия денег у населения. // Диалог. – 1991. — №2 – С. 62-67
5. Можно назвать “Пресс-бюллетень СИБИА”, издания КАС “Община” и “Воля” (Москва) и “Голос труда” (Томск), газеты “Сибирский курьер”, “Свободное слово” (партия ДС, Москва), “Черное знамя” (Ленинград).
6. Подробнее об И. Анкудинове см.: Подшивалов И. Рождение и смерть независимого профсоюза // Советская молодежь. – 1994. – 24 октября.

Начало эпохи самиздата

В период 1930-1940-хх годов известны отдельные отчаянные попытки изготовления и распространения протестных листовок, но историю самиздата принято отсчитывать начиная с середины 1950-х годов. После смерти И. В. Сталина, разоблачения «культа личности» на XX съезде партии и провозглашения нового партийного курса в периодике появляются статьи, противоречащие официальным литературным догматам («О работе писателя» И. Эренбурга, «Об искренности в литературе» В. Померанцева).

Начиная с конца 1950-хх годов появляются периодические неофициальные издания — журналы и сборники «Синтаксис» А. И. Гинзбурга, «Феникс» Ю. Т. Галанскова. Частым явлением стали студенческие журналы, связанные с филологическими факультетами университетов («Голубой бутон» в ЛГУ, «Свежие голоса» в МИИЖТе). После вмешательства властей такие издания почти сразу же прекращали свое существование, хотя основная их вина состояла не в содержании, а в отсутствии официального разрешения.

Самиздат в 1960-1980-хх годах

Расцвет самиздатовской литературы приходится на 1960-1980 годы. До 70-х годов она была представлена преимущественно листовками, книгами и другими непериодическими изданиями, в дальнейшем тенденция поменялась.

Один из самых известных журналов — «Хроника текущих событий» (с 1974 года издается в Нью-Йорке), в котором описывались случаи нарушения гражданских прав человека в СССР. Это был в основном только сборник фактов, оценку происходящему редакция не давала, но и такое чисто информативное издание давало возможность оппозиции скоординировать и связать различные направления деятельности. Аналогичную тематику поддерживали «Политический дневник», «Сумма», «Референдум».

Самиздатовская литература получила мощный толчок после резкого ограничения в 1964 – 1965 годах возможности освещения темы мрачной реальности, поднятой в произведениях Солженицына («Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор»). В этот период неофициально издавались «Раковый корпус» и «В круге первом» того же А. Солженицына, рассказы В. Шаламова, «Крутой маршрут» Е. Гинзбург, «Слепящая тьма» А. Кестлера, «Воспоминания» Н. Я. Мандельштам.

После «пражской весны» 1968 года творческая интеллигенция окончательно утратила надежду на смягчение диктата власти над культурной жизнью в стране. Центр литературного самиздата обосновался в Ленинграде с его переизбытком специалистов гуманитарных профессий, в столице же превалировали неофициальные публикации правозащитного направления.

В отличие от самиздата, тамиздат предлагал оценочные материалы зарубежных авторов. Их мнение не всегда было объективно и беспристрастно, некоторые факты упускались либо подтасовывались, но часто такой внешний анализ ситуации был ценным источником понимания происходящего в стране. Среди подобных «тамиздатовских» изданий наиболее известны материалы научных конференций Мюнхенского института по изучению СССР, информационные бюллетени «Комитета за права и свободы в России», журналы русской эмиграции «Грани» и «Континент».

Михаил Афанасьев: «Коммерческое тиражирование и наше время как „эпоха черновика“»

Самиздат — продукт неподцензурного тиражирования, предназначенный для распространения неопределённому и неограниченному кругу лиц.

В 1950-60-е все понимали, где находится самиздат. Проблема его определения, дефиниции возникает в 1970-е, когда границы самого явления размываются. Я бы не стал употреблять это понятие применительно к Грибоедову и античности, ограничился бы советской эпохой.

Правда, некоторое расширение понятия «самиздат» у меня в 70-е всё же произошло, когда я понял, что подобные издания могут быть не только идеологическими, но и коммерческими — в том числе, встречались перепечатки текстов из официальных журналов и книг.

Что же до прозвучавшей мысли, что мы живём во время, когда текст отрывается от книги… Я бы назвал современную ситуацию «эпохой черновика». Границы текста сегодня размываются настолько, что из него порой исчезает не просто автор, но редактор и весь персонал, который раньше готовил книгу к изданию. В то же время человек, размещающий текст в Интернете может брать на себя функции редактора — например, сокращать его.

Михаил Шенкер: «Самиздат как самогон на продажу»

Необходимо выработать очень простое определение самиздата. Пусть оно потом уточнится. Но, если мы сейчас начнём учитывать частности, у нас бесконечно будут появляться примеры, которые их нарушают.

Я думаю, самиздат — это нарушение государственной монополии на циркуляцию культуры. В каком-то смысле самиздат подобен самогону на продажу.

И я хотел бы включить в это понятие самый широкий круг явлений. Тиражировалось всё — в том числе визуальные произведения. Кружковые журналы тоже можно включить в самиздат: какие бы ни существовали договорённости их не тиражировать — они тут же показывались друзьям и знакомым.

Что же до проявления власти в самиздате… Особое место здесь занимают самиздатовские журналы. В лучшие годы в одном только Ленинграде их существовало до десятка. Так вот, там были и редактора, и редакционная политика: например, неподходящее по идейным соображениям произведение запросто могли «завернуть». Были и примеры переманивания сотрудников.

Габриэль Суперфин: «Я ломал рамки привычных представлений»

Габриэль Суперфин

В западном архивном хранении существовало довольно жёсткое представление о самиздате — как о неподцензурных изданиях 1950-х — 1980-х годов. В своё время мне пришлось эту систему ломать: во-первых, доказывать, что хранить текст в отрыве от всякой «кухни» его производства бессмысленно; во-вторых, расширять хронологические рамки, включая в собрание подписные издания начала XX столетия и рукописные списки XIX века, в которых «Горе от ума» опережало издания на десятки лет.

Особенно интересовало меня лагерное творчество — например, то, какие стихи Мандельштама тиражировались посредством сборников до 1956 года.

Особое место в истории самиздата занимает дело Наталии Горбаневской, которая по приезде за рубеж начала процесс против издательства «Посев» и выиграла его, доказав, что за пределами СССР действует авторское право и копирайт.

Как пограничные с самиздатом явления можно рассматривать самые разные вещи — например, альбомы, которые были в принципе неподцензурны. Как предшественники самиздата могут восприниматься даже женские сборники рецептов.

Что такое самиздат

Слово «самиздат» было введено в оборот поэтом Николаем Глазковым (1919–1979) в начале 1950-х годов. Он выпускал сборники собственных стихов и называл их «сам — себя — издат». Творения Глазкова имели сомнительное с точки зрения официальной власти политическое звучание, поэтому пройти цензуру у поэта не было никакой возможности. Широкое распространение термин получил после публикации в газете «Известия» от 2 сентября 1960 года информации о выходе машинописного журнала «Синтаксис» под редакцией А. Гинзбурга.

Примерно в это же время появляется термин «тамиздат». Так назывались произведения, запрещенные партийной цензурой, но выпущенные и нелегально ввезенные в СССР из-за рубежа. В целом репертуар самиздата и тамиздата был различным, но некоторые творения писателей и поэтов кочевали из одного способа издания в другое.

Вокруг Гутенберга

Александр Даниэль: Мы живём в постгутенберговскую эпоху, и она перекликается с эпохой до Гутенберга. Поэтому к самиздатовскому тексту применимы некоторые понятия палеографии. Например, свидетельством самиздатовского распространения может быть бытование текста в конволюте (сборнике).

Николай Котрелёв: Ну, эпоха до Гутенберга делится, как минимум, на два этапа — дописьменный и письменный. В наше время текст оторван не от носителя, а от бумажного носителя. Текст не распался — он просто оторвался от официального издания.

Борис Дубин: Нужно понимать, что эпоха Гутенберга — это эпоха канона. Наше время — это эпоха постканона, в какой-то степени мы возвращаемся к фольклорному бытованию текста. Например, из современной практики исчезает понятие «библиотеки», которая раньше была «лицом интеллигента». Для современного человека собрание книг — это постоянно обновляемое содержание его «читалки».

Кроме того, у Александра Гладкова было понятие «самоиздата» — текста, распространяемого в мир через «своих». Сейчас такой механизм исчез — в Интернете вас читает и перепечатывает кто угодно, более того, «вас» там может вообще не быть — поскольку можно спрятаться под множеством аккаунтов и ников.

Алексей Макаров: Большинство современных Интернет-текстов никому не придёт в голову распечатывать.

Самиздат — как «второй мир литературы»

Вячеслав Игрунов: О самиздате нужно говорить как о форме коммуникации. Невозможно подвести под это понятие списочную или подпольную литературу — поскольку она не создаёт мир, альтернативный официозу. Например, подпольная литература официальный мир признаёт.

Борис Дубин: В самиздате есть общество, но нет власти. Там действуют, например, категории авторитета того или иного автора, но не властные полномочия.

Николай Котрелёв: Нельзя говорить о том, что самиздат был замкнутым миром. Никто из самиздатчиков не забывал о существовании официальных библиотек.

Вячеслав Игрунов: Я имел в виду как раз, что самиздат расширял мир, ведь в нём были сняты ограничения, которые накладывала цензура.

Борис Дубин: Надо понимать, что самиздат был «второй системой», то есть полностью заменить собой книгооборот в государстве он не мог.

Борис Дубин: «Пример самоорганизации общества и отделения текста от книги»

Борис Дубин

По моим ощущениям, в советском самиздате встречались самые разные темы — от философии до сексологии и уфологии. Это был второй мир, куда попадало всё, чего не было в официальном книгоиздании.

Важной особенностью самиздата нужно считать его тиражирование, распространение. Поэтому девичьи тетрадки и дембельские альбомы, несмотря на их порой весьма неформальное содержание, в категорию самиздата не попадают

Как социологу самиздат интересен мне не только как альтернатива официозу, но и пример самоорганизации. В нашем обществе она практически отсутствовала — и вдруг ради изготовления журнала или книги налаживались связи, затем — некий производственный процесс. Особенно интересны примеры, когда текст не просто расходился по стране в самиздате, но специально для него изготовлялся.

В самиздате происходит не только отделение книги от автора, но отделение текста от книги. В этом смысле самиздат в чём-то предвосхитил нынешний Интернет: в нём мы сейчас наблюдаем момент «окончания книги», который начался в самиздате.

Николай Котрелёв: «Описать всё и выделить типическое»

Николай Котрелёв

На бытовом уровне все мы все хорошо понимаем, что такое самиздат. Однако для дальнейшего изучения остро необходимо научное определение, но вот при попытке его выработать начинаются проблемы. Дело в том, что ни один из традиционно приписываемых самиздату признаков не присущ только ему одному.

Например, способ распространения, сходный с самиздатом, характерен для нонконформизма или так называемого «другого искусства».

Другие физические особенности — малотиражность, способ производства (отсутствие высокой печати), качество бумаги, рукописный характер — также не позволяют однозначно вычленить самиздат из ряда других явлений культуры 1950–80 годов.

Например, известен случай, когда в издательстве «Академия» было напечатано несколько экземпляров «Сказок 1001 ночи» с выброшенными цензурой фрагментами.

Кажется, из круга «самиздатовских» явлений исключено только ТВ, потому что примеры несанкционированных властью радиопередач и театральных постановок в СССР нам неизвестны.

Важную роль для самиздата играл живой контакт с публикой. Например, были встречи Г. С. Померанца, на которых он читал эссе, позднее выходившие в самиздате. Известны также случаи массовых походов участников самиздата на лекции С. С. Аверинцева.

При этом текстовый самиздат тесно связан с некоторыми явлениями изобразительного искусства и аудиовизуальными средствами. Распространение магнитофонных записей в СССР контролировать было сложнее, поэтому посредством записей нередко распространялись не только песни, но и статьи.

В целом же, сегодня крайне необходимо описать как можно больше предметов и явлений культуры самиздата, чтобы можно было выделить типичное и нетипичное.

В целом самиздат необходимо различать от госиздата, который был всячески регламентирован и сейчас неплохо описан. (Собственно, говорить о самиздате можно только в стране, где издание цензурировано).

Также самиздат отличается от документооборота, для нужд которого в СССР закупалась бóльшая часть множительной техники, которая потом могла быть использована при производстве самиздата.

Самиздат нужно разграничивать с личной перепиской-то есть, различать, например, личные письма А. Д. Сахарова Е. Боннер и такие, которые потом уходили в неконтролируемое распространение.

Самиздат отличается от научной переписки и неофициального копирования документов спецхрана для личных нужд. Последнее считалось противозаконным, но, тем не менее, практиковалось довольно часто.

Лучше всего самиздат определяется в области юридической и экономической. Он уклонялся от официально прописанных ограничений. (К счастью некоторые понятия — например, «антисоветское» — в законодательстве СССР были прописаны весьма расплывчато). Нередко самиздат выделялся из круга похожих на него явлений фактом изготовления на продажу.

Несомненно, сегодня самиздат должен быть закаталогизирован и тщательно описан в соответствии с библиографическими стандартами. К сожалению, большинство его особенностей в описаниях относят в раздел «Примечания», максимально неформализованный.

Александр Даниэль: «Самиздат выделяется по способу распространения»

Александр Даниэль

При описании самиздата речь, несомненно, нужно вести о бытовании текста, а не об отдельных предметах или артефактах.

При этом самиздатовский характер текста не всегда строго соотносим с его содержанием. Юридическая сторона здесь также прописана очень плохо — иногда в подцензурную печать попадали произведения, которые по части интуитивно понимаемой «антисоветскости» были намного ярче текстов самиздата.

Таким образом, в случае с самиздатом надо говорить не о содержании, а о способе распространения. Однако и способы бытования текста могут варьироваться. Возникает вопрос: может ли стать основанием для причисления к самиздату наличие произведения в тематических собраниях, — например, «Библиотеке самиздата» Вячеслава Игрунова в Одессе.

По-моему, ключевой факт в определении самиздата — тиражирование произведения без воли автора. Однако надо понимать, что самиздатовский «тираж» — это одна машинописная закладка.

Самиздат есть тогда, когда существует иной способ бытования текста, причём самиздат всегда альтернативен ему.

Мне сложно сказать, были ли, например, рукописные списки неподцензурных произведений пушкинской поры самиздатом — всё зависит от того, воспринимало ли общество такую литературу как альтернативную.

Слово «самиздат» появилось в середине 1940-х годов и окончательно вошло в употребление во второй половине 1950-х, но первым примером, собственно самиздата я бы назвал альманах «Синтаксис» А. И. Гинзбурга, который самим автором позиционировался как альтернатива Госиздату.

Самиздат нужно отделять от пограничных явлений. Например, в первые несколько десятилетий не было технической возможности тиражировать рисунки. Исключение составляли, например, гравюры Сидура, однако в этом случае гравировальная доска оставалась в распоряжении самого автора.

Говоря о самиздате, я бы ограничился вербальным и аудиотворчеством. Не относится к нему и так называемая «кружковая литература» — например, различные рефераты о творчестве классиков марксизма, которые были известны только внутри закрытых сообществ и не тиражировались. По тому же признаку нельзя отнести к самиздату альбомную литературу.

Самиздат как процесс стирает грань между производителем и потребителем — он дробится на множество актов тиражирования.

Необходимо отличать самиздатовский документ от самиздатовского текста. Первый — предмет архивного хранения, который нужно описывать по правилам археографии. Второй имеет смысл описывать по библиографическим канонам — с созданием цитации и т. д.

В отличие от изданного официально, у самиздатовского текста есть «биография», которая, помимо таких рядовых пунктов, как «автор», «дата создания», может содержать экстраординарные — «изъятие на обыске», «предъявление в качестве обвинения», «публикация за рубежом» — и так далее. Для официальных текстов набор эпизодов будет другим — «издание», «переиздание», «перевод» и т. д.

Изучение самиздата должно вестись в двух направлениях — археографическое описание документов и библиографическое описание текстов. К сожалению, на сегодняшний момент почти не существует такой дисциплины как «текстология самиздата», которая занималась бы учётом различных вариантов одного текста.

Протестантский, еврейский, православный…

Алексей Макаров: Понятие «неограниченный круг лиц», среди которых распространялся самиздат, условно. Существовал, например, ряд адвентистских изданий, которые передавались только своим.

Марк Уповецкий: Иногда в самиздате не было не только автора, но и текста, как такого. Например, в 1920-е неофициально тиражировались еврейские календари. Их, можно, пожалуй, считать ещё явлением на границе самиздата.

Но вот позже в еврейской среде была традиция «Пуримшпиль» — религиозных спектаклей, которые содержали некоторые тексты на злободневные темы. Иногда эти тексты распечатывались, иногда — распространялись в аудиоверсиях. Здесь сложно провести грань между текстом и другими формами искусства.

Александр Даниэль: Кстати, любопытный аналог существовал среди чад протоиерея Александра Меня. На праздники под его руководством ставились спектакли. Это осталось в слайдах.

Феликс Дектор: В советское время я издавал журнал «Тарбут» — «Культура».

В СССР было несколько групп евреев. Наиболее мощную составляли так называемые «отказники» — люди, которым было отказано в выезде в Израиль.

В то же время еврейский самиздат был особенным. Официально у евреев выходил только один журнал, который печатался на идиш — языке, который в то время почти никто из советских евреев не знал.

Поэтому появилась идея издавать журнал о еврейской культуре по-русски. В отличие от резко оппозиционного «Евреи в СССР», он был культурно-просветительским.

Всего мы успели сделать четыре номера. Подавая документы на выезд, я надеялся, что у меня есть ещё время, чтобы продолжить проект. Но разрешение неожиданно пришло через восемь дней.

Борис Беленкин: Православный самиздат 1920-х годов — это, прежде всего тексты Варфоломея Ремова, которые с 1928 распространялись в тайных братствах Высоко-Петровского монастыря. Поскольку активных прихожан там было более двух тысяч, можно предположить, что и тиражи перепечаток были сопоставимы.

В последующие годы православный самиздат продолжался — известны, например, рукописный молитвослов матери протоиерея Александра Меня и тексты Евангелия, которые в 1960-е распространялись в машинописи.

Дарья Менделеева

Фото Андрея Голубева

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

Создание и распространение самиздата

Для классической технологии создания самиздатовского издания необходимо было три вещи — пишущая машинка, копировальная и обычная тонкая (папиросная) бумага. За один раз печаталось от 5 до 15 экземпляров произведения, причем написанное на последних копиях сложно было разобрать.

Для экономии бумаги полей почти не оставляли, и, как правило, использовали обе стороны страницы. В дальнейшем с этих копий делали другие копии и далее по цепочке, поэтому количество экземпляров в итоге невозможно было подсчитать. Для размножения изданий использовались также фотокопии, мимеография, магнитная запись. Качество самиздатовских копий было очень разным — от трудноразличимых фотографий текста до красиво оформленных изданий.

Распространение самиздата — процесс трудный и опасный. Сборники часто передавались отдельными произведениями в рамках отдельного круга людей и не всегда собирались обратно, копии распространялись из рук в руки, зачастую они проходили через нескольких посредников. Иногда самиздат продавали, но, как правило, по невысокой цене, покрывающей лишь расходы на его изготовление.

Распространение было спонтанным и нерегулярным, а некоторые издания достать было очень сложно. Кроме того, попытки власти связать любую несанкционированную деятельность с работой на иностранные разведки приводили к преследованию не только авторов, но и распространителей со стороны КГБ и прокуратуры.

Сбрасывая оковы

«Самиздат» ― не только книги, но и периодика, как, например, журнал «Синтаксис» Александра Гинзбурга, где было опубликовано пять стихотворений Бродского, за что он попал в поле зрение КГБ. Самого Гинзбурга осудили на два года; его журнал был первым, приобрётшим широкую известность.

«Самиздат» ― это и переиздание произведений дореволюционной литературы, а также советской ― 20-х годов, ― когда была относительная свобода.

Это и магнитофонные записи запрещённых исполнителей ― бардов и поэтов.

Технически «самиздат» советского времени ― и архаичное переписывание от руки, и применение печатных машинок, а также ксерокопирование. К слову, копировальные машины в отличие от печатных не были в свободной продаже, а находились лишь в учреждениях, поэтому те, кто занимался этим, сильно рисковали. В более поздние времена, опять же, в различных организациях, главным образом, научных, появились компьютеры. Они сильно отличались от нынешних одними только размерами ― с одноэтажный дачный домик. Для передачи информации применялись перфокарты. И вот с помощью этих «монстров» также издавали запрещённую и неподцензурную литературу.

Такое явление, как «самиздат», было известно и в странах Восточного блока, то есть Варшавского договора ― сателлитах СССР.

Что же касается «принимающей стороны», лидировали США, Англия и Франция, реже Западная (тогда) Германия. Именно в этих странах Западного блока находились центры «тамиздата». Так, в 1955 году в Париже, в издательстве «Олимпия Пресс» был опубликован роман Владимира Набокова «Лолита». Помимо всего прочего, он примечателен тем, что написан на английском языке, то есть сразу ориентирован на заграницу. Хотя, как правило, «тамиздатовские» произведения находили отклик у русскоязычных ― представителей эмиграции разных волн.

Самиздат был глотком свежего воздуха. Читая переписанные или напечатанные на машинке тексты Владимира Высоцкого, стихи Иосифа Бродского, самодельные переводы фантастики, советские люди словно сбрасывали оковы партийной идеологии.

К началу 90-х с падением цензуры завершилась и эпоха самиздата. Хотя автор этой статьи как-то общался с одним востоковедом, который вспоминал, что на волне интереса к разным духовным вещам, году ещё в 1993‒1994-м переводил некие восточные священные тексты, переписывал их от руки, ксерокопировал и продавал на книжной ярмарке в ДК имени Крупской (Санкт-Петербург). Говорил, что, в принципе, на кусок хлеба зарабатывал без особых хлопот. Но это уже, как говорится, совсем другая история ― «рынка в книжном рынке».

Сегодня самиздат в классическом бумажном виде можно считать канувшим в Лету, особенно в эпоху Сети. Хотя, регулярно спускаясь в метро, можно заметить пробуждение интереса к классической книге в твердой и мягкой обложке. Как знать, возможно, история пойдёт по спирали и некие практики бумажного самиздата будут востребованы вновь.

Конец эпохи самиздата

В конце 1980-х годов, когда вслед за перестройкой в стране были объявлены гласность и свобода слова, самиздат потерял свое значение как символа противостояния режиму и источника независимой информации. Невзрачные самиздатовские книги и брошюры не могли конкурировать с легальными изданиями.

Все тексты, которые ранее не могли пройти цензуру и распространялись «среди своих», свободно публиковались и продавались. С появлением оргтехники и персонального компьютера размножение материалов перестало быть проблемой, а возможность публикации авторов-оппозиционеров перешла из области политики в вопрос финансов.

Известные на сегодняшний день издания, выходившие в Иркутской области

• «АзЪ есмь металл» — газета (журнал?) о хэви-металл-роке, Иркутск, ориентировочно 1990-1991 гг, не сохранился
• Активист
• Арабиканские хроники – журнал клуба спелеологов «Арабика», издается в единственном экземпляре, хранится только в клубе
• Архивариус
• Благим матом — 1990 (?) в бумажном виде не сохранилось
• Бюллетень “Энергия — Сибири” 1989 (?) не сохранился
• Вестник ИрХДС 1996
• Вестник патриотического объединения общественности «Верность» 1989
• Волна — журнал Байкальской Экологической Волны, 1996 — 2012
• Восточно-Сибирский листок АА
• Вставайте!
• Гайд-парк — Ангарск, 1988, не сохранился
• Газета для простой молодежи — ЛДПР, 2007
• Голубые города — Усолье-Сибирское, 1967
• Грабли – панк-зин, 2003-2004
• Действие – газета Национал-большевистской партии (2004-2011 гг)
• Договор 1990
• Другое мнение — «Газета Восточно-Сибирской оппозиции», 2008
• Жесть — НБП, 2009
• Житинский №7 — Братск 1990 (?) не сохранился
• Информационный бюллетень Иркутского отделения СИБИА 1989
• Инфо-Экспресс 1990-1991
• Иркутские губернские Ведомости 1990
• КАС-Контакт 1996-1997
• Куда идешь? — Шелехов, 2003
• Курьер гласности 1987-1989
• Лист работы… — ролевики, 1996
• «Литературные тетради книжного общества им. А.Вампилова» — 1982, оригинал не сохранился
• Ложь 1989
• Магазин убитых 1990 (?)
• Маланка 1997-2012
• Медвежий угол 2003-2004
• Неофит 2008
• Новая «Свеча» 1988
• Октябрьский Округ — «Печатный орган Единого Фронта Протеста»
• Паритет – журнал Клуба молодых ученых «Альянс»
• Подсвечник – 1983, не сохранился
• Прямая Речь
• Свеча 1983-84
• Свободное общество 1989
• Сибирский Тракт 1998-2009
• Соль
• Точка — предшественник газеты «Народный контроль»
• Фак`Food
• Шелеховский рабочий
• ШЛЯХ ДА СУПОЛЬНАСЦI” (“Путь к сообществу”) 1999
• Blacksmith — пос. Мегет, 1996
• Express MAGAZIN 1991
• TOMMY`S
• ZERO 1990
• 12 июня — Ангарск, СДПР, 1991

Памятник пишущей машинке

В конце 1980-х годов один из журналистов «Огонька» предложил установить на какой-нибудь московской площади памятник пишущей машинке. Именно её доступность (для тех, кто мог себе позволить приобрести) вдохнула жизнь в самиздат, как и «хрущевская оттепель» с ослаблением репрессий и свежим воздухом свободы. Это, соответственно, конец пятидесятых и последующие годы. Хотя контроль советской власти и органов госбезопасности никогда не ослабевал ― за нелегальное издание крамольной «антисоветской» литературы можно было и срок получить, и быть изгнанным из страны.

И все же, презрев опасность, в «те времена укромные, теперь ― почти былинные» (Владимир Высоцкий) нелегальные издатели трудились, порой не покладая рук.

Писатель-диссидент Александр Марченко так вспоминал о выпуске своей первой книги «Мои показания» (1967 год):

И здесь мы подходим к еще одной грани той эпохи ― «тамиздату».

Вопреки всему

Итак, вопреки всему «самиздат» стал мощным явлением культурной жизни. Вот ныне знаменитые три книги, которые читали, несмотря на запреты.

«Собачье сердце»

Повесть «Собачье сердце» была написана в 1925 году. Эту историю Михаил Булгаков прочёл на нескольких литературных вечерах, после чего рукопись объявили преступной сатирой и изъяли во время обыска, и только благодаря вмешательству Максима Горького, спустя три года, автору она была возвращена.

Далее рукопись покоилась «в столе». Через четверть века после смерти писателя у повести началась новая жизнь. Примерно с 1966 года машинописные экземпляры разлетаются по всей территории СССР. Уже в годы перестройки произведение было опубликовано в журнале «Знамя» в 1987 году.

«Котлован»

Похожая судьба ждала и повесть «Котлован». Эту философскую притчу о судьбе социализма Андрей Платонов создал в 1930 году. Повесть долго распространялась через самиздатовские копии. Отдельной книгой ееё впервые издали в Штатах в 1973 году. Предисловие написал Иосиф Бродский. В Союзе «Котлован» вышел в журнале «Новый мир» всё в том же 1987 году.

«Москва ― Петушки»

Постмодернистская поэма в прозе в течение почти двадцати лет вела бурную самиздатовскую жизнь. Венедикт Ерофеев написал «Москва ― Петушки» в 1969 году ― в разгар эпохи застоя с его всеохватным, всепоглощающим зелёным змием. «Легально» «Москву ― Петушки» опубликовали в сокращённом виде на страницах журнала «Трезвость и культура» в 1988 году.

Ещё один тип самиздатовских текстов ― переводы. Через них читательская аудитория СССР знакомилась с работами Кафки и Оруэлла, нобелевской речью Камю и «Письмом к заложнику» Сент-Экзюпери.

Интересная история приключилась с романом Хемингуэя «По ком звонит колокол». Автор считался «идеологически правильным», его произведения не раз публиковались в Советском Союзе. Роман 1940 года был переведен на русский и даже готовился к официальной публикации, но так и не вышел. Даже сильно сокращённый вариант показался цензорам опасным. И тогда к делу подключился «самиздат».

О начале и конце самиздата

Елена Струкова: Самиздат заканчивается там, где он перестаёт ломать государственную монополию. То есть, издания неформалов 1987 и последующих годов — это уже не самиздат.

Григорий Белоножкин: Слово «самиздат» будет использоваться и в XXI веке, поскольку и сегодня есть много барьеров, отделяющих самиздат от официальных изданий. Из них сейчас, пожалуй, относительно снят лишь барьер лицензировании книгоиздателя.

Но существует проблема финансов — в результате некоторые серии, которые ранее выходили миллионными тиражами, сейчас продолжаются на ротапринте тиражом в триста экземпляров.

Есть барьер ISBN, который в России просто дорог, есть проблемы контактов с торговлей — хотя к счастью, сейчас появились магазины, которые берут на реализацию самиздат.

Интернет не убьёт книгу — хочется надеяться, что принципом её тиражирования станет не продаваемость, а эстетическая ценность и этическая правота автора.

«Тамиздат»

Книги советских диссидентов и непризнанных писателей, поэтов, литераторов издавались «там» ― на Западе. Те же «Мои показания» Марченко были изданы в Париже уже в 1969 году. Это документальные записки о том, в каких условиях содержались советские заключенные. В предисловии автор пишет о гуманистическом посыле своего произведения и его международной миссии:

Напомним, что в то время указанные страны были во власти тоталитарных и авторитарных режимов.

Ещё один пример «тамиздата», связанного с лагерной темой, ― «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Их он предлагал издательствам в 1960‒1962 годах. Но, несмотря на хрущевскую оттепель, советскую цензуру они не прошли. Зато получили широчайшее хождение в самиздате.

Впервые единой книгой и в той последовательности, которую задавал автор, рассказы были изданы в Лондоне в 1978 году. Том насчитывал 896 страниц.

«Там» издавался и всемирно известный Александр Солженицын, за что был изгнан из страны. «Тамиздат»― это и «Доктор Живаго» Бориса Пастернака.

Произведения советских диссидентов от литературы попадали за границу разными путями. Конечно же тайными, поэтому многое до сих пор неизвестно.

Сочинения Юлия Даниэля и Андрея Синявского оказывались за рубежом благодаря знакомой последнего ― дочери французского дипломата.

В 1965 году писателей арестовали. Их обвинили в создании и публикации произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй». Приговора они ждали практически полгода, виновными себя не признали. В феврале 1966 года Синявского приговорили к семи годам лагерей, Даниэля ― к пяти.

• Первый был обвинён в написании повестей «Суд идеёт» и «Любимов», статьи «Что такое социалистический реализм».
• Второй ― в написании повестей «Говорит Москва» и «Искупление» и рассказов «Руки» и «Человек из МИНАПа». «Дело Даниэля и Синявского» стало одним из катализаторов развития диссидентского движения в СССР.