5. «Ленинград» (1934)
Ленинград
Промозглый Питер легким и простым
Ему в ту пору показался.
Под солнцем сладостным, под небом голубым
Он весь в прозрачности купался.
И липкость воздуха и черные утра,
И фонари, стоящие, как слезы,
И липкотеплые ветра
Ему казались лепестками розы.
И он стоял, и в северный цветок,
Как соловей, все более влюблялся,
И воздух за глотком глоток
Он пил и улыбался.
И думал: молодость пройдет,
Душа предстанет безобразной
И почернеет, как цветок,
Мир обведет потухшим глазом.
Холодный и язвительный стакан,
Быть может, выпить нам придется,
Но все же роза с стебелька
Нет-нет и улыбнется.
Увы, никак не истребить
Видений юности беспечной.
И продолжает он любить
Цветок прекрасный бесконечно.
(Январь 1934)
На излете жизни Вагинов вновь обращается к урбанистической проблематике, признаваясь в любви к родному городу – одному из полноправных героев его произведений.
Поэт жил в то время, когда совершалась тотальная перестройка культурной, политической, государственной систем, затронувшая и граждан, и города, и целые районы страны. Перефразируя Даниила Хармса, можно сказать, что «трагедия города Петербурга» занимала мысли и чувства Вагинова.
Город был главным героем творчества Вагинова. Петербург-Ленинград поэт воспринимал как «живое существо», сложный социальный организм со своей уникальной историей-биографией и пытался показать детали жизни города как составные части, обусловленные свойствами целого, то есть особенностями самого Петербурга-Ленинграда. Наиболее ярко это проявилось в героях его произведений, которых, как и писателя, отличает краеведческий интерес: они внимательны к отдельным строениям, они фланируют по городу и удивляются причудливой архитектуре домов и сравнивают их стиль с известными описаниями в книгах петербургских градоведов, в частности, известного историка искусств, краеведа Владимира Яковлевича Курбатова, теоретизируют о новых культурных гнездах города, например, о башне в Петергофе (в «Козлиной песни») или о заводе (в «Гарпагониане»).
Поэзия Вагинова свидетельствует о его принципиальной петербургоцентричности. Автор с самого начала своего творческого пути находился в поисках наиболее репрезентативного образа петербуржца и нашел тип героя, отвечающий биографии города, истории его возникновения, его исторической миссии для России – это эллинист, происходящий из круга интеллектуалов, выросших и возмужавших еще в имперском Петербурге (в эллинисте есть, несомненно, автобиографические черты). Люди этого типа образуют то, что Вагинов назвал «петербургским племенем», то есть являются просветителями, хранителями и охранителями своей двухсотлетней культуры. Миссия названного «племени», по Вагинову, – сохранение подлинной петербургской культуры до момента ее возрождения, но для этого приходится отказаться от своей, условно говоря, «веры», от эллинизма, принять, как поручает Екатерина, героиня раннего прозаического опыта Вагинова «Звезда Вифлеема», личину вифлеемца, то есть обернуться христианами, чтобы «сохранить музеи и книгохранилища». Судьбе таких людей, как сотворённых Петербургом типов и впоследствии переменивших личину, посвящены все романы писателя.
В приведенном стихотворении, помимо признания в любви к городу, присутствует важный мотив – способность Ленинграда воскрешать в памяти поэта видения «юности беспечной», на отсутствие которых он сетовал в других стихотворениях сборника «Звукоподобие».
Дмитренко А.Л. К истории рода Вагенгеймов // Вагинов К.К. Песня слов. — М.: ОГИ, 2016. С. 348.
Там же. С. 349.
Подробнее см.: Никольская Т.Л., Эрль В.И. Жизнь и поэзия Константина Вагинова // Никольская Т.Л. Авангард и окрестности. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. С. 181. Там же есть ссылка на статью А.Л. Дмитренко «Когда родился Вагинов?» (Новое литературное обозрение. 2000. № 1 (41). С. 228-230.
Юрьев О. Константин Вагинов // Ленинградская хрестоматия (от переименования до переименования): маленькая антология великих ленинградских стихов / Сост. Олег Юрьев. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019. С. 98.
Вагинова А.И. Ненаписанные воспоминания // Волга. 1992. № 7-8. С. 153.
«Поэзия есть дар в темнице ночи струнной…», 1924.
Психея, 1926.
Вагинов К.К. Песня слов. — М.: ОГИ, 2016. С. 311.
Биография и творчество
Родился в Петербурге 21 сентября (3 октября) года в семье Вагенгеймов: обрусевшего немца Константина Адольфовича, подполковника жандармской службы, и Любови Алексеевны, дочери богатого сибирского помещика. Образование получил в гимназии Я. Гуревича, где проучился с по 1917 год. В году членам семьи Вагенгеймов (отец, мать и трое сыновей) Высочайше было позволено именоваться Вагиновыми (искусственная переделка фамилии, связанная с антинемецкими настроениями в России). Летом 1917 года поступил на юридический факультет Петроградского университета, в 1919 году был мобилизован в Красную Армию. Воевал на польском фронте и за Уралом.
В 1920 году или в начале 1921 года Вагинов вернулся в Петроград. Ещё в гимназии Вагинов начал писать стихи, подражая «Цветам зла» Бодлера. В поэзии Вагинова одно из центральных мест занимает образ Петербурга. Вагинов собирает и изучает литературу по античной истории и археологии, имеет прекрасную коллекцию монет.
Вагинов входит в разнообразные поэтические группы, в большом количестве существовавшие в Петрограде начала 1920-х годов, а летом 1921 года был принят в «Цех поэтов» Николая Гумилёва. В то же время вместе с Н. Тихоновым, П. Волковым и С. Колбасьевым основал группу «Островитяне». В сентябре 1921 года «Островитяне» выпустили первый (машинописный) сборник стихов, в котором впервые были напечатаны стихи Вагинова. Было объявлено о готовящихся к выходу книгах стихов Вагинова «Петербургские ночи» и прозы «Монастырь Господа нашего Аполлона». Но эти издания так и не удалось осуществить из-за нехватки средств. Однако «Монастырь Господа нашего Аполлона» был напечатан в 1922 году в первом выпуске альманаха «Абраксас» под ред. М. Кузмина и А. Радловой. В конце 1921 года усилиями другой литературной группы, «Кольца поэтов им. К. Фофанова», вышла первая книга стихов Вагинова «Путешествие в Хаос».
Хотя Вагинов, по его собственным словам, в —1922 годах «состоял почти во всех поэтических объединениях Петрограда», его нельзя причислить к какой-либо школе. Поэзия Вагинова носила ярко индивидуальный характер.
В —1927 годах Вагинов учился на словесном отделении Высших государственных курсов искусствознания при Институте истории искусств, одновременно слушая лекции на изобразительном отделении. Среди его преподавателей были Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Б. Энгельгардт.
В 1924 году Вагинов знакомится с Михаилом Бахтиным, который высоко оценил его творчество и прежде всего его «карнавальные» романы. В круге Бахтина Вагинов знакомится с И. И. Соллертинским, М. В. Юдиной, П. Н. Медведевым, Л. В. Пумпянским.В 1926 году выходит в свет книга стихотворений Вагинова (без названия), в 1931 году — «Опыты соединения слов посредством ритма».
Вагинов известен прежде всего как прозаик, автор модернистских романов «Козлиная песнь», «Труды и дни Свистонова», «Бамбочада», «Гарпагониана».
В 1928 году Вагинов вместе с Д. Хармсом, А. Введенским и Н. Заболоцким принимает участие в знаменитом вечере обэриутов «Три левых часа», который впоследствии в пародийной форме выводит в своём романе «Труды и дни Свистонова».
26 апреля 1934 года после продолжительного заболевания туберкулёзом Вагинов умирает. На страницах «Литературного Ленинграда» появляется некролог за авторством Вс. Рождественского и Н. Чуковского: «Облик Кости Вагинова был отмечен чертами исключительного личного обаяния. Строгий и требовательный к себе, замкнутый в сфере своих творческих замыслов, до предела скромный в оценке собственных достижений, — он с искренним сочувствием относился к работе своих сотоварищей по литературе и оставил по себе долгую и прочную память в поэтическом содружестве последних лет как тонкий и изысканный мастер, прекрасный товарищ, вдумчивый и взыскательный друг».
Благодаря открытию заново обэриутов, начавшемуся в 1960-х, обратили внимание на Вагинова. Леонид Чертков подготовил в Кельне первое «Собрание стихотворений» Вагинова, вышедшее в
В в США вышел роман «Гарпагониана». Первые публикации в СССР появились в .
Проза Вагинова представляет собой сложное и многоплановое явление. В ней можно обнаружить влияния петербургских повестей Гоголя и Достоевского, Андрея Белого, античного романа и новелл Возрождения, плутовского романа XVIII века.
- Дмитренко А. Когда родился Вагинов? // Новое литературное обозрение. 2000. № 1 (41). С. 228-230.
3. «Звукоподобие проснулось…» (1932)
Звукоподобие проснулось,
Лицом к поэту повернулось
И медленно, как автомат,
Сказало:
Сегодня вставил ты глаза мне
И сердце в грудь мою вогнал.
Уже я чувствую желанье,
Я, изваянье,
Перехожу в разряд людей.
И стану я, как все, загадкой,
И буду изменяться я,
Хоть волосы мои не побелеют,
Иначе будут петь глаза.
Быть может, стану я похожим
На жемчуг, потерявший цвет,
И полюбить меня не сможет
Эпохи нашей человек.
Я ухожу, меня проклянешь
И постараешься отнять
Глаза Психеи, сердце вынуть
И будешь в мастерскую звать.
Теперь враги мы. Безнадежно
– Остановись! – воскликнешь ты.
Звукоподобие другое
Ты выставишь из темноты.
Оно последует за мною
Быть может – враг, быть может – друг,
Мы будем биться иль ликуя
Покажем мы пожатье рук.
(1932)
Мир, в котором оказался поэт, распрощавшийся с юностью и любовью, населен совершенно гофмановскими персонажами – ожившими автоматами, не Звуками, а Звукоподобиями – то ли стихами, то ли их кадаврами. Мотив превращения поэта в ремесленника, вероятно, впервые проявляется так отчетливо именно в этом стихотворении. Само странное создание говорит о своих вставленных глазах и вогнанном сердце, но характеризует их как чужие, принадлежащие Психее – традиционному герою лирики Вагинова. О чужих словах, чужих образах и чужих фразах у Вагинова размышлял еще Б. Бухштаб, но в представленном стихотворении сам поэт предлагает развернутую метафору выцветших «видений юности», которые не рождают в душе ремесленника новых образов, поскольку лишены живительного дыхания поэзии.
4. «Норд-ост гнул пальмы, мушмулу, маслины…» (1933)
Норд-ост гнул пальмы, мушмулу, маслины
И веллингтонию, как деву, колебал.
Ступени лестниц, словно пелерины,
К плечам пришиты были скал.
По берегу подземному блуждая,
Я встретил соловья, он подражал,
И статую из солнечного края
Он голосом своим напоминал.
Я вышел на балкон подземного жилища,
Шел редкий снег и плавала луна,
И ветер бил студеным кнутовищем,
Цветы и травы истязал.
Я понял, что попал в Элизиум кристальный,
Где нет печали, нет любви,
Где отраженьем ледяным и дальним
Качаются беззвучно соловьи.
(1933)
Тема смерти и посмертного существования, присущая поэзии Вагинова с первых его литературных шагов (см., например, стихотворение «И будет день и Петроград погибнет…» из рукописного сборника, подаренного Константину Маньковскому), достигает наибольшей остроты в последние годы жизни писателя. В это время Вагинов пишет не только стихи, но и прозу – роман «Гарпагониана», где так же поднимается тема «залетейского» бытия в новой культурной ситуации индустриального штурма.
В приведенном стихотворении образ Элизиума, возникающий в последней строфе, заставляет вспомнить о Вергилии (отметим в скобках, что Вагинов знал греческий и латынь). Вероятнее всего, поэт обращается здесь к образу из «Энеиды». У Вергилия Анхис, отец Энея, являясь последнему во сне, так описывает место, где он обитает: «В царство Дита сойди, спустись в глубины Аверна, / Сын мой, и там меня отыщи: не во мраке унылом / Тартара я обитаю теперь, но средь праведных сонмов / В светлом Элизии»
(«Энеида», 732–735).
Книги Константина Константиновича Вагинова
Козлиная песнь
Константин Константинович Вагинов
1225
Биография Константина Константиновича Вагинова
В библиографии каждого автора есть огромное количество произведений. Каждый из них выбирает жанр, стиль, пишет отдельные книги или целые серии и циклы, сборники рассказов. У всех писателей есть топ книг, в который вошли лучшие произведения. А многие могут похвастаться даже экранизациями своих творений.
Краткая (сокращенная) биография на русском языке позволяет узнать много интересной и полезной информации про писателя: дата его рождения, в какой стране он родился, где жил, что влияло на его творчество, посмотреть фото человека, в чье творчество вы влюблены. У многих авторов и в прошлом, и сегодня есть псевдонимы, за которыми скрываются весьма неординарные личности. А лучшие книги Константина Константиновича Вагинова раскрывают то, что скрывалось в душе человека, к чему он стремился, во что верил и как жил.
Вы можете скачать все книги Константина Константиновича Вагинова бесплатно в форматах txt (тхт), fb2 (фб2), rtf, epub. Вы также можете слушать аудиокниги. У нас собраны самые популярные и лучшие книги Константина Константиновича Вагинова, и наша коллекция постоянно пополняется новинками — последние книги вы сможете прочитать первыми.
В перечень книг Константина Константиновича Вагинова входят как новые произведения, так и те, которые вы, возможно, уже читали. Список книг Константина Константиновича Вагинова выстроен в порядке хронологии — благодаря этому можно посмотреть, как развивался человек в своей профессии, как менялись его взгляды.
Слушать аудио книги очень удобно. Но также вы можете читать разные книги, а также отдельные стихи, романы, поэмы, детективы.
Цитаты Константина Константиновича Вагинова
Мы люди культурные, мы все объясним и поймем. Да, да, сначала объясним, а потом поймем – слова за нас думают. Начнешь человеку объяснять, прислушаешься к своим словам – и тебе самому многое станет ясно».
В городе ежегодно звездные ночи сменялись белыми ночами. В городе жило загадочное существо – Тептелкин. Его часто можно было видеть идущего с чайником в общественную столовую за кипятком, окруженного нимфами и сатирами. Прекрасные рощи благоухали для него в самых смрадных местах, и жеманные статуи, наследие восемнадцатого века, казались ему сияющими солнцами из пентелийского мрамора. Только иногда подымал Тептелкин огромные, ясные глаза свои – и тогда видел себя в пустыне.
Вот сейчас автор готовит гробик двадцати семи годам своей жизни. Занят он ужасно. Но не думайте, что с целью какой-нибудь гробик он изготовляет, просто страсть у него такая. Поведет носиком – трупом пахнет; значит, гроб нужен. И любит он своих покойников, и ходит за ними еще при жизни, и ручки им жмет, и заговаривает, и исподволь доски заготовляет, гвоздики закупает, кружев по случаю достает.
Агафонов, не чувствуя себя, сел на гранитную скамью, вынул листок и карандаш и стал сочетать, как некогда, первые приходившие ему в голову слова. Получилась первая строка. Он сидел над ней и ее осмыслял, затем стал удалять столкновение звуков, затем синтаксически упорядочивать и добавлять вторую строку. Снова, как коробочки, для него раскрывались слова. Он входил в каждую коробочку, в которой дна не оказывалось, и выходил на простор, и оказывался во храме сидящим на треножнике, одновременно и изрекающим, и записывающим, и упорядочивающим свои записи в стих.
Гордый, как бес, он вернулся на набережную.
